Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы - Страница 224

224

– И, пожалуй, единственная… – вздохнул археолог.

Они прошлись по залу, но ничего больше обнаружить не удалось. Правда, левом углу Чиф увидел еще один камень, на этот раз вмурованный в стену – черный, гладкий, грубо отесанный с боков. Особого интереса находка не вызвала, Валюженич лишь предположил, что это очередной священный артефакт, которых в тибетских храмах полным-полно.

Чиф, однако, не спешил. Камень показался каким-то странным. Косухин провел рукой по гладкой полированной поверхности, похожей темное стекло или загустевшую смолу. Рука нащупала какую-то щербинку. Джон поднес фонарик ближе – в полированной поверхности кто-то оставил пять маленьких углублений, расположенных веером. Их вполне можно было накрыть ладонью… Да! След ладони, такой же, как на плите, только на этот раз мастер обозначил лишь кончики пальцев. Значит, следует лишь приложить руку…

Чиф не спешил. А вдруг это ловушка? Грабители, обрадованные успехом, спешат приложить руку к поверхности черного камня…

– Йе, Джон!

Косухин резко обернулся. Валюженич стоял в центре зала, керосиновый фонарь был зачем-то поднят над головой.

– Что случилось? – господин Чжао появился откуда-то из дальнего угла. – Вы обнаружили золотой саркофаг, коллега?

Валюженич рассмеялся:

– Нет, просто вспомнил одну любопытную историю. Хотите послушать?

– Как всегда, из Диснея? – буркнул фольклорист.

– Почти. Всегда рассказываю ее студентам на первой лекции… Случилось это в Испании в 1876 году. Археолог Марселино Саутуола решил обследовать одну пещеру. Его маленькая дочка, лет шести, попросила отца взять ее с собою. Тот не возражал…

Валюженич перевел дух:

– Они спустились вниз, Саутуола, как водится, стал смотреть под ноги, нашел пару обработанных камней. А девочке стало скучно и она стала глядеть не вниз, а…

– …Вверх, – вздохнул господин Чжао. – Так были открыты знаменитые росписи Альтамиры, о чем я прочел приблизительно в возрасте этой девочки. И что из данного рассказа следует?

– Вот что! – рука археолога указала на потолок.

…Красные клубящиеся тучи, закрывающие золотой небосвод, вал кроваво-красных облаков, из-под которых проглядывает черная твердь… Фреска казалось объемной, живой – и очень знакомой. Чиф включил фонарь. Да, все было именно так: слева клубящиеся тучи, занявшие полнеба, справа силуэты золотых пагод. Пачанг… Тогда, в его видении, город выглядел совсем иначе, чем изобразил его неведомый художник, но он находился там же, над горизонтом. А чуть дальше…

Валюженич, тоже заметивший силуэт золотого города, постарался поднять фонарь повыше… Всадники! Маленькие фигурки летели по небу, навстречу кровавым молниям и черным птицам… Косухин направил луч света к краю облачного фронта. Именно здесь ему почудилась фигура старика с седыми волосами и жезлом в руке. Точно! Художник нарисовал и его, хотя выглядел старик совсем иначе, на нем был широкий черный халат, вместо жезла рука держала посох с фигурным навершием. Чиф поглядел правее и увидел того, с кем вышел на поединок носитель посоха. Он тоже выглядел совсем по-другому – воин в блистающих золотом доспехах. На длинном мече, извлеченном из ножен, светились еле заметные звездочки…

– Потрясающе! – выдохнул господин Чжао. – Тэд, вы видели что-нибудь подобное?

– Господин Валюженич, – поправил злопамятный археолог. – Можно «мистер»… Нарисовано неплохо, но сюжет неоригинальный. Небесная битва, добро и зло…

– Да что вы говорите! – возмутился фольклорист. – Вы когда-нибудь встречали именно такую композицию? Тучи, всадники, два предводителя?

– Наверно. Не уверен, конечно…

– А я уверен, – в голосе господина Чжао чувствовалось немалое волнение. – Ничего подобного не видел и не встречал. Разве что…

Он поглядел на Косухина. Тот смутился.

– Господин Хо! Вы очень меня обяжете, вспомнив ту книгу, в которой вы прочли описание небесной битвы. Если бы я мог, то лично извинился перед ее автором за столь необдуманную характеристику его труда… Господин Валюженич, мы сможем это сфотографировать?

Археолог помолчал, что-то прикидывая.

– Днем здесь будет светлее, поставим несколько фонарей. Думаю, получится. У меня есть чувствительная пленка… Ну как, господин Чжао, довольны?

Ответить фольклорист не успел. Со стороны входа послышались шаги, и через минуту в помещение вошел Лю Вэйцзян карабином наперевес.

– Товарищ Хо? Вы здесь?

Тут только Чиф сообразил, что они ушли из лагеря, никого не предупредив.

– Часовой сказал, что вы пошли в город, – продолжал товарищ Лю. – Я немного волновался…

Он обошел подземелье, равнодушно бросив:

– Тайник? Видел такое!..

Валюженич попытался объяснить молодому командиру ценность находок, показав надпись и фреску. Лю Вэйцзян выслушал внимательно, кивнул:

– Вам виднее, товарищ Ю Жень. Зря вы только так неосторожно сюда вошли. Монахи могли мину установить, с них станется… А Зеркало Пачанга нашли?

Ученые переглянулись:

– Простите, господин Лю, – вкрадчиво проговорил фольклорист. – А какой информацией вы располагаете?..

– Как? – удивился разведчик. – Это же детская песенка, у нас в деревне ее каждый знает! Там сказано, что в священном Пачанге есть зеркало из черного камня. Разве вы не помните?

– Если сможешь отразиться в Черном Зеркале Пачанга,
Ты немедля превратишься в обезьяну Сун Укуна.

– Камень! – Валюженич, хлопнув себя по лбу, бросился в дальний угол. – Черный гладкий камень! Какой же я идиот!..

– Я тоже, коллега, – бормотал господин Чжао. – Мы оба идиоты!..

224