Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы - Страница 108

108

– Конечно! – удивился Чиф. – На Тускуле. По земному счету в… 1923 году…

– Сколько же вам лет? – в голосе Тарека прозвучало искренне удивление, и Чиф сообразил, что этого они могут и не знать.

– Мне двадцать два года. Между Тускулой и Землей существует разница во времени, приблизительно в полтора раза. Это открыл еще профессор Семирадский…

– Итак, вы родились на Тускуле в 1923 году, – подхватил товарищ Чижиков. – Продолжайте, товарищ Косухин.

– Ну… – несколько растерялся Чиф. – Мой отец – Косухин Степан Иванович, участник революционного движения в России, член вашей партии 17 года. Мама – Наталья Федоровна Берг, физик-прикладник, ученица Кюри…

– Жила в Париже. Исчезла в сентябре 1921 года, – негромко добавил Тарек.

Чифу стало не по себе. Они знали! Тогда к чему этот допрос?

– Не обращайте внимания, товарищ Косухин, – голос Чижикова прозвучал подозрительно мягко. – Мы все знаем семью физиков Бергов. Расскажите о своем отце. Это ведь он сейчас возглавляет соцпартию…

– Да…

Рассказывать не хотелось, но обрывать разговор тоже не стоило. В конце концов, этим странным людям могло быть просто интересно.

– Отец до революции был слесарем. Участник боев в Столице в октябре 17-го. Воевал. У него два ваших ордена, их вручал отцу лично товарищ Троцкий.

– Иудушка Троцкий, – с удовольствием поправил Чижиков.

– Лев Революции товарищ Троцкий, – сцепив зубы, повторил Чиф. – Отец был на подпольной работе в Сибири, штурмовал Кронштадт, был ранен. Потом уехал на Тускулу…

– Это он? – в руках Иваныча появилась небольшая фотография. Чиф с интересом взял снимок в руки. Старых отцовских фотографий он ни разу не видел.

Первым делом он обратил внимание на высокий шлем со звездой, вспомнив, что отец называл такие шлемы «богатырками», а другие – «буденовками». Отцу на этой фотографии должно быть чуть за двадцать…

– Это он. Во всяком случае, очень похож…

– Вы на него тоже похожи, товарищ Косухин, – усмехнулся Иваныч. – Увидев вас, я даже испугался. Как будто сам Степан вошел в комнату.

«Испугался»! Чифу вспомнился его утренний собеседник. Что же их так пугает?

– У Степана Косухина была любимая присказка, – продолжал Иваныч. – Он часто повторял…

– Чердынь-калуга, – кивнул Чиф. – Он и сейчас это повторяет. Его даже называли вначале «товарищ Калуга», а потом прозвали «Железный Генри» – в честь Генри Форда. Это когда он стал выпускать первые электромобили…

– Значит, вы сын бывшего представитель Сиббюро и командира полка имени Парижской Коммуны товарища Косухина Степана Ивановича?

Тон, которым Чижиков задавал вопрос, был почему-то ироничным и даже злым.

– Да, конечно, – Чиф тоже начал понемногу злиться. – А может, займемся подробностями биографии кого-нибудь из присутствующих?

Товарищ Чижиков неторопливо встал и направился к белевшей в полумраке двери. Не дойдя двух шагов, он остановился и негромко произнес, даже не обернувшись:

– Подробности биографий здесь присутствующих, товарищ Косухин, нам известны. А вот ваша биография вызывает определенный интерес. До свидания!

Дверь хлопнула. Чиф растерянно поглядел на Тарека и Иваныча. Все шло не так…

– Понимаете, товарищ Косухин, – мягко проговорил Иваныч, – у нас есть основания считать, что вы вводите нас в заблуждение…

– Я?! – Чиф обиделся всерьез.

– Вы не можете быть сыном того Косухина, – покачал головой Тарек. – Степан Иванович Косухин погиб в апреле 1921 года.

На мгновение стало холодно, но Чиф быстро пришел в себя. Ну и бред!

– Он как раз вернулся из Кронштадта, – продолжал Иваныч. – Его убили в ночь на третье апреля…

– На четвертое, – поправил Тарек.

– Да. Извините, всегда плохо путаю числа. Организатором убийства был белогвардейский полковник Арцеулов…

– Арцеулов? Ростислав Александрович?

Чиф не верил своим ушам. О Ростиславе Арцеулове, давнем отцовском приятеле, он знал с детстве. Они даже переписывались…

– Степана похоронили на Донском кладбище. И я, и товарищ Тарек были на похоронах. Товарищ Тарек, кажется, выступал…

– Там многие были. Даже товарищ… – Тарек замялся. – То есть, Иудушка Троцкий. Гибель товарища Косухина наделала много шума. Поэтому ваше появление вызывает, как бы это помягче… некоторые вопросы.

– Поймите нас правильно, – подхватил Иваныч. – Мы, руководство ВКП(б), должны проявлять максимум осторожности. Ведь рискуем не только мы, рискуют все, кто согласится переселиться на Тускулу…

– В чем вы сомневаетесь? – безнадежно вздохнул Чиф. – В том, что я – Иван Косухин? Почему вы уверены, что тогда, в 21-м, Степан Косухин, которого вы знали, погиб? Мало ли…

Иваныч покачал головой:

– Я тоже люблю детективы. Но это не было инсценировкой. О гибели Степана Косухина докладывал на Политбюро сам товарищ Дзержинский, но не главное… Извините за такие подробности, товарищ Косухин, но я присутствовал на опознании тела…

Ответить было нечего, разве что спросить у отца, что означает вся эта чушь. Может, он – не Степан Косухин? Но ведь мама, лорд Бар, сам Президент Сэм познакомились с отцом еще на Земле!

– Товарищ Косухин, – Тарек заговорил негромко, причем его акцент куда-то пропал. – Я в подполье с пятнадцати лет. Поймите меня… нас правильно…

Чиф прикинул, не стоит ли показать этим двоим кое-что из того, чем так гордится Бен. Например, приподнять над столом тяжелую пепельницу, не дотрагиваясь до нее руками…

– Именем Косухина могли воспользоваться, те, кто его хорошо знал, – так же негромко добавил Иваныч. – Хотя бы… Венцлав.

108